Когда ошибки становятся фатальными. И не только на экзамене

По опыту знаю, как не любят школьники учить определения понятий. Самоуверенность подводит и в задании 25, и при написании мини-сочинения. Этот пост я пишу для того, чтобы убедить вас серьезно относиться к терминологии. Ведь риск немалый - существенная потеря в баллах. Не раскрыли смысл понятия в двадцать пятом задании, и вместо 80 баллов получили 75, а вместо 75 уже 70 и т.д. Согласитесь, настроение сразу портится от одной единственной неудачной формулировки.  Но цена вопроса может оказаться еще выше, если, например, невежество облечено властью.

Читаю книгу В.Исакова "Кто и как развалил СССР. Хроника крупнейшей геополитической катастрофы XX века".  Вот отрывок из нее:

      "Ново-Огарево, 14 ноября 1991 года. В этот день состоялось очередное заседание Госсовета СССР...

Едва начавшись, дискуссия по тексту будущего Союзного договора забуксовала, уткнувшись в определение характера будущего государственного образования. Горбачев ратовал за «союзное государство», с новым центром, которому будут решением членов Союза отведены соответствующие полномочия.

Ельцин при поддержке Шушкевича неожиданно для остальных участников заседания, считавших, что они обсуждают первоначально согласованный текст, выступил против единого государства. В ответ на недоумение Горбачева он сослался на то, что в своих поправках указал на несогласие с единой для всего Союза конституцией.

Горбачев предложил сосредоточиться на этом главном пункте:

– Надо определить, что, собственно, мы будем создавать. Да, после августа договорились отказаться от федерации, но не ради того, чтобы вместо этого соорудить нечто бесформенное, аморфное...

Противники Союза завели речь о конфедерации. В качестве примеров называлась и Швейцария, и Канада. Горбачев усиливал отпор:

       – Если откажемся от единого государства, то получим нечто неопределенное, никого ни к чему не обязывающее, но и не особенно нужное. Даже международное сообщество предпочитает иметь дело с Союзом как с ответственным государством, хотя бы из-за ядерного оружия.

Он попробовал еще раз вернуть на стол сам термин «Союз», доказывая, что это наиболее приемлемая формула, ибо позволяет интегрировать все виды связей – федеративных, конфедеративных, даже ассоциативных... 

Горбачев был непреклонен:

– Если не удержим единое государство, я вам прогнозирую беду. Это главный вопрос.

В спор включился Шушкевич, который сказал, что у конфедерации могут быть единые вооруженные силы. Ельцин добавил к этому транспорт, космос, экологию.

Горбачев не отступал:

– Если не будет эффективных государственных структур, зачем тогда нужны президент и парламент? Если вы так решите, я готов уйти...

Так или иначе, но Ельцин примирительно пробурчал:

        – Я не поддерживаю экстремистов. Давайте честно напишем – конфедеративное государство.

Это была явная импровизация, но она подтверждала, что на сегодняшнем заседании и он ищет компромисса.

Уловив тень слабости в его позиции, Горбачев немедленно решил усилить свою:

– Я готов идти до последней черты – мне уже все равно. Просто я руководствуюсь принципами, а вы тем, что «скажет Марья Алексеевна». Поймите, государство – это не просто союз суверенитетов. Оно имеет свои особенности. Да и наш мир сформировался не за последние десять лет.

Он вновь и вновь повторял, что центр необходим для того, чтобы обслуживать общее оборонное пространство, выполнять стратегическую миссию, проводить согласованную, единую внешнюю политику, а не «8-10 разных политик», толкать страну к рынку...

Неожиданно Ельцин проговорил:

– Не знаю, может быть, Вы и правы.

Это прозвучало как предложение компромисса. Принимая его, Горбачев уже примирительно, как о прошлом инциденте, сказал:

– Удивлен я, Борис Николаевич, как ты меня подвел. – И тут же предложил компромисс со своей стороны: – А может быть, и вправду обойдемся без единой конституции…

Оживились сидевшие до этого безмолвно приглашенные на заседание юридические эксперты – академик Владимир Кудрявцев и профессор Вениамин Яковлев.

– Развернутый Договор об образовании государства и Декларация прав человека вполне могут быть заменой конституции, – сказал академик.

– Конфедеративное государство – это уже компромисс, заметил профессор, хотя в глубине души понимал, что это компромисс права с политикой...

Смысл компромисса был очевиден – единое конфедеративное государство (по Горбачеву), лишенное единой конституции (по Ельцину)…

С. Шушкевич (воспоминания): – В Ново-Огареве Горбачев буквально заставил нас, руководителей республик, согласиться с «мягкой», ничего не значащей формулировкой Союзного договора. Она не вела ни к чему, кроме как раздражению глав государств и Верховных Советов.

Когда я в Минске на сессии Верховного Совета зачитывал придуманную горбачевскими придворными юристами формулировку, меня почто засмеяли: «Вы что, словарей не читали?.. Как вы можете нести такую нелепицу?!» Я и сам прекрасно понимал, что это полная чушь..."

Такова история. А теперь давайте пообщаемся.

     Объясните, вокруг чего развернулся спор на заседании Госсовета, о котором пишет автор? Сравните их точки зрения.

Напишите термины, которые употребляют участники дискуссии?

Определите содержательный блок ("Человек и общество", "Экономика", "Социальные отношения", "Политика", "Право"),  а также название темы или тем  согласно кодификатору элементов содержания единого государственного экзамена по обществознанию,  в рамках которых эти термины раскрываются.

Найдите и прочитайте в словарях определения этих понятий. Сравните их с тем, какой смысл в них вкладывали участники дискуссии. Сделайте выводы об обоснованности толкования терминов участниками дискуссии.

Предложите иные варианты действий участников Госсовета и напишите возможный сценарий развития событий при выборе ими этих вариантов.

А, если вы хотите знать, чем все закончилось на самом деле в том далеком уже 1991 году, посмотрите этот красноречивый видеоролик:

PS.

Вспоминаю, как будучи студентом исторического факультета как раз в то время, следя за перипетиями политической борьбы и являясь не просто очевидцем, но и участником той исторической драмы (в 1991 году на референдуме я впервые в жизни голосовал, и свой голос я отдал за сохранение СССР), я часто подмечал расхождения между тем, что мы изучали в теории, и тем, что произносилось с высоких трибун. Этому качеству сопоставлять науку с жизнью я научился у своего учителя, профессора  пермского госуниверситета М.Г.Суслова, который любил повторять вопрос: "Чего не понимали генсеки?" Вот так мы и учились.  А теперь, когда учу сам, я стараюсь тоже идти от жизни.  Поэтому на моих занятиях всегда звучат и разбираются разнообразные примеры: и исторические, и литературные. Обществознание ведь не может быть скучным предметом. А невежество в общественных науках оплачивается дорогой ценой.